Несмотря на наличие публикаций по истории коммунистической партии Калмыкии, практически отсутствуют исследования о её партийной структуре в 1920-е гг. и, в частности, о деятельности отдела по работе среди женщин областного комитета РКП(б). В силу того, что данный аспект мало исследован, проблема в такой постановке рассматривается впервые. Целью данного исследования является анализ деятельности отдела по работе среди женщин ОК РКП(б) в 1921–1928 гг. Материалы. Основными источниками статьи послужили материалы, отложившиеся в Национальном архиве Республики Калмыкия. Эти документы содержат ценные сведения о деятельности отделов областного комитета партии, в том числе отдела по работе среди женщин. Выводы. В результате исследования автор делает вывод о том, что партийные организации Калмыкии проводили целенаправленную работу по идейно-политическому воспитанию женщин и привлечению их к активному участию в промышленное и сельскохозяйственное производство, вовлечению их в партию, комсомол, в работу Советов и профсоюзов. Одновременно с работой по привлечению женщин в промышленное производство партийные организации Калмыкии решали задачу коренной перестройки жизни женщин-крестьянок.

Цель статьи — исследование административно-территориальных изменений и процесса переименования населенных пунктов в Калмыкии в период с 1957 по 1977 гг. в государственно-управленческом аспекте (отражение в нормативно-правовых актах, документах партийных органов, в официальной переписке, протоколах заседаний). Методы и материалы: использованы опубликованные нормативно-правовые акты по Калмыкии за указанный период, сборники документов, материалы Национального архива Республики Калмыкия. Результаты и
выводы. С восстановлением автономии в 1957 г. и до принятия новой Конституции СССР 1977 г. административно-территориальное деление Калмыкии претерпело ряд кардинальных изменений. Произошла хотя и неполная, но своего рода территориальная реабилитация республики, одним из аспектов которой явилось переименование части населенных пунктов путем возвращения им прежних национальных названий. Также административно-территориальные изменения были обусловлены реформами управления в СССР в конце 1950-х — первой половине 1960-х гг. (укрупнение и разукрупнение сельских районов), а также потребностями развития новых отраслей сельского хозяйства.

Цель статьи — введение в научный оборот текста на монгольском языке, посвященного гадательным и астрологическим практикам, из собрания Национального музея Республики Тыва (М-653). Материалы. Текст — это фрагмент (начальная часть) известного китайского сочинения «Записей нефритовой шкатулки», представляет собой рукопись на монгольском языке. В нем насчитывается 25 листов среднего формата желтоватого цвета, отсутствуют страницы 7б, 9а, 9б, 10а, 10б. Текст включает несколько глав, посвященных астрологии и гаданию. Результаты. В статье проведена сверка текста из Национального музея Рес­публики Тыва (М-653) с ксилографом из Института восточных рукописей РАН, хранящимся под шифром F-145. Выявлено, что в рукописи М-653 пропущены слова и фразы, а также многие слова записаны неверно. Автор приходит к выводу, что этот монгольский перевод, как явствует из названия «Краткое изложение первой главы заново переведенных „Записей нефритовой шкатулки“», представляет собой сокращенный или сжатый перевод китайского текста, в котором недостаёт многих деталей, и предполагает, что рукопись из тувинского музея является копией с пекинского монгольского ксилографа, два оттиска которого хранятся в Институте восточных рукописей РАН. Текст из Национального музея Республики Тыва, вводимый в научный оборот, представляет собой исторический документ, позволяющий узнать подробности быта и представления о мире монголов XIX века. В статье представлены транслитерация текста, перевод на русский язык и факсимиле.

В данной публикации автор затрагивает проблему изучения лексики переводных письменных памятников на ойратском языке в сопоставлении с их тибетскими первоисточниками. Дает краткое описание лексикографических трудов, которые созданы на материале старописьменных источников буддийской тематики, которые имеются в распоряжении современных ойратоведов. Помимо этого затрагиваются вопросы изучения языка памятников с использованием современных компьютерных программ, приводятся примеры обработки массива текстов и дается анализ полученных результатов.

«История Усун Дебескерту-хана» — одно из известных произведений старописьменной ойратской (калмыцкой) литературы. Содержание текста состоит из наставлений тибетского правителя Три Ралпачана и его шестнадцати чиновников. Текст был переведен на ойратский язык после создания в 1648 г. алфавита «ясное письмо». О популярности и широкой распространенности этого произведения свидетельствуют списки, хранящиеся в коллекциях монгольских рукописей России, Монголии и Китая. В колофоне текста переводчиком назван Гуши Номин-хан, а заказчиком перевода — Кендулен Хурмуста-хан. Таким образом, это произведение было создано в Тибете не ранее X столетия. В середине XVII в. этот сборник поучений тибетского правителя Три Ралпачана был переведен на ойратский язык знаменитым в истории Джунгарии и Тибета хошеутовским правителем Гуши Номин-ханом по просьбе его брата Кендулен Убуши. Самая ранняя публикация текста была осуществлена представителями калмыцкого зарубежья в 1927 г.

Документальные материалы личного фонда Алексея Васильевича Бурдукова и его дочери Таисии Алексеевны Бурдуковой, хранящиеся в Научном архиве Калмыцкого научного центра РАН, включают ценные источники по истории Монголии, языку, быту и культуре монгольского народа, фольклору и другим аспектам, раскрывающим те стороны жизни монгольского общества, которые не зафиксированы в официальной документации. Эти материалы являются неотъемлемой частью документального наследия КалмНЦ РАН. Благодаря этим источникам можно восстановить характерные детали и приметы времени, в котором жил и трудился А. В. Бурдуков (1883–1943), российский и советский монголовед, общественный деятель, филолог, исследователь, преподаватель монгольского языка, организатор первой советской школы в Монголии. Цель. В данной статье дается обзор документов из Научного архива КалмНЦ РАН по материалам личного фонда А. В. Бурдукова и Т. А. Бурдуковой (Ф. 21). Результаты. Проанализированы состав и содержание Фонда 21 Научного архива КалмНЦ РАН, в котором сосредоточены материалы, связанные с жизнью и деятельностью А. В. Бурдукова. Несмотря на то, что результаты многогранной научной активности А. В. Бурдукова нашли лишь частичное отражение в составе архивных документов, поступивших на хранение в архив, они вызывают постоянный и неослабевающий интерес исследователей к ним. Все это определяет ценность и значимость документов личного фонда А. В. и Т. А. Бурдуковых.

В статье рассматривается свадебный обряд, практика которого была прервана во второй половине XX в. Ранее эта тема не была предметом исследования. Цель статьи — выявление символики и истоков обряда бросания жира в свадебной обрядности у калмыков. Методы. В исследовании применялись синхронно-диахронный, описательный, сравнительно-функциональный, сравнительно-сопоставительный и семантический методы. Результаты. Изучены бытовавшие различные варианты данного обряда у калмыков, проанализированы сравнительные материалы по практикам обряда в свадебных традициях тюрко-монгольских народов, выявлены представления, определившие истоки и функциональность обряда у калмыков. Выводы. В результате исследования были сделаны выводы, что изначальная символика данного обряда связана с древней формой культа огня, различными божествами, культом предков. Действия в обряде бросания жира в свадебной обрядности калмыков направлены на совершение подношения различным сакральным силам через огонь очага как полисемантичный маркер и вступление под их покровительство. Образ огня у калмыков продолжает сохранять древнюю форму, несмотря на адаптацию буддийской практикой. Высказано предположение о табуации образа древнего божества в обрядовом восклицании-обращении «цөг/цог» к нему. В обрядах, связанных с огнем, использовался баран как «солнечное животное» с халун киитә ‘горячим живым дыханием’. Первоначальное значение подношения грудинки барана божеству огня в канве свадебной обрядности у калмыков утрачено. В обрядовой сфере она ассоциируется с женской символикой, символикой материнства, эмоциональным миром человека.

Лексика в этнолингвистическом аспекте рассматривается как вербальное проявление национальной культуры. Особый пласт лексической системы калмыцкого языка, формирование которого связано с условиями общественно-политической жизни калмыков, представлен лексикой военного дела. Изучение военной лексики в калмыцком языке затрагивает различные аспекты: историческую лексикологию, лексические заимствования, лексикографическое описание. Военная лексика калмыцкого языка на современном этапе рассматривается в составе общественно-политической лексики. В качестве источников материала для исследования военной лексики привлекаются произведения художественной литературы, фольклорные тексты, эпос «Джангар», старописьменные калмыцкие деловые тексты, лексикографические издания. Вместе с тем военная лексика калмыцкого языка в синхронном и историческом аспектах остается недостаточно исследованной. Материалы. Работа выполнена на материале хранящихся в Национальном архиве Республики Калмыкия писем калмыцкого хана Аюки (1714 г.) и русских переводах этих писем (1714 г.). Используемые в статье транслитерация и переложение на современную калмыцкую графику выполнены Д. Б. Гедеевой. Анализируется военная лексика, характерная для рассматриваемого исторического периода и относящаяся к нескольким тематическим подгруппам: 1) названия, связанные с общим понятием ceriq ‘войско’; 2) представители определенного рода войск; 3) род военной деятельности; 4) наименования веществ, которые применяются для изготовления оружия (боеприпасы). Выводы. Рассмотренные в статье элементы тематической группы военной лексики, зафиксированные в деловых письмах хана Аюки за 1714 г., дают более четкое представление об истории развития лексической системы калмыцкого языка и этнолингвистической специфике делового текста ― оригинального и переводного. Анализ употребления в деловых письмах наименований общих понятий, представителей определенного рода войск, средств для изготовления боеприпасов обнаруживает специфику и закономерности функционирования одной из лексических подсистем калмыцкого языка, подтверждает возможность пополнения существующих ныне словарей устаревшими словами и создания отдельного словаря языка калмыцких деловых писем XVIII в.

Калмыцкая деловая письменность XVIII в. представлена разными видами жанров. Данная статья посвящена отдельному ее виду ― присяге. Цель статьи: описание различных видов присяги, объединенных общим названием andaγa:r; введение в научный оборот документа, представляющего собой текст присяги примирения. Материалами статьи послужили тексты присяг на калмыцком языке из фондов российских архивов. При написании данной статьи были использованы описательный, историко-сравнительный методы. Результаты: материал, выявленный в фондах НА РК, позволяет утверждать, что в правовой практике калмыков было несколько видов присяги, объединенных одним названием andaγa:r (андһар): присяга о свидетельстве, присяга на верность, присяга примирения.

Цель работы ― рассмотреть многозначный глагол движения һарх ‘выходить, выйти’ в калмыцком языке, выделить его лексико-семантические варианты. Материалом для исследования послужили песни калмыцкого героического эпоса «Джангар». Результаты. Семантическая структура глагола һарх ʻвыходить, выйтиʼ в калмыцком языке очень емкая, многозначная. Она представлена 25 лексическими значениями. В семантической структуре калмыцкой лексемы нами выделены значения, характерные для глагола движения: 1) выходить, 2) подниматься, 3) взбираться, 4) отправляться, 5) проходить, проезжать мимо, сквозь, 6) переходить, переезжать через что-л., 7) всходить. В калмыцком языке глагол һарх ‘выходить, выйти’ передает движение как по горизонтали, так и по вертикали. Семема һарх имеет как прямые, так и переносные значения, выступает в качестве вспомогательного глагола: ‘выделяться (о жидкости)’, перен. ʻподниматься, всходить (на престол)’, ‘возникать, родиться’, ‘издавать, произносить’, ‘прославляться, отличиться’, ‘лишаться, отвыкать’, в качестве вспомогательного глагола: ‘избавиться от чего-н.’, ʻперен. быть (выйти) здоровым, невредимымʼ, ʻпоходить, быть похожим на кого-, что-л.ʼ, ʻрасти (о растениях)ʼ, ʻвынимать, извлечь откуда-л.ʼ, ʻотлетать, отпастьʼ, ʻвыйти из битвы живымʼ, ʻвозникнуть, показатьсяʼ, ʻопередитьʼ, ʻвыдохнуть (воздух)ʼ, перен. ʻобернуться, превратиться в кого-, что-л.ʼ Глагол һарх участвует в образовании глагольных фразеологизмов, которые занимают значительное место в эпосе. Анализ показал, что субъектами движения являются как одушевленные лица, совершающие движения с помощью ног, животного, крыльев, так неодушевленные предметы, газообразные субстанции (дым, пар).

Текст эпоса изобилует словами, значение и происхождение которых с точки зрения современных реалий не совсем понятно. В настоящее время с появлением лингвистических корпусов есть возможность исследования таких единиц в составе коллокаций, выделив из обширного массива текстов статистическим образом. Целью данной работы является выявление и изучение коллокационного ряда слова күдр, обнаруженного на материале эпоса «Джангар». Методы. В работе использованы контекстологический метод, метод анализа словарных дефиниций и валентностного анализа, статистический метод. Результаты. Проведенный анализ позволяет установить и восстановить значение двух слов-омонимов: существительного күдр ‘кабарга’ и прилагательного күдр ‘сильный, здоровый, мощный’. Выводы. В результате обработки всего массива текстовых данных эпоса «Джангар» выявляется, что в значении кабарга слово встречается три раза лишь в Багацохуровском цикле. Прилагательное күдр, в отличие от существительного, употребляется значительно чаще в разных репертуарах — Малодербетовском (44 раза), Багацохуровском (11), Ээлян Овла (20 раз), Мукебена Басангова (18 раз). Абсолютная частота употребления зафиксирована в Малодербетовском цикле. Анализ количества коллокаций в зависимости от времени записи, локализации и диалектных особенностей рапсодов показывает, что наибольшее количество представлено в Малодербетовском цикле, одна коллокация с главным словом хавсн встречается и в цикле песен Ээлян Овлы. Коллокация күдр зандн иш встречается в Багацохуровском цикле и в репертуаре Мукебена Басангова. Что касается сематники слова күдр, то в зависимости от контекста оно может иметь следующие значения: ‘крепкий, сильный, могучий, тугой, упругий, мощный, литой, непроходимый’.

Изучение частиц в калмыцком языке носит актуальный характер в связи с их малоисследованностью, а также необходимостью выявления их семантики для более полного анализа категории модальности в рассматриваемом языке, кроме того, актуальность определяется возросшим в последнее время интересом к проблемам семантики, многозначности. Цель. В статье рассматривается семантика модальной частицы биз ‘наверное, вероятно, пожалуй, видимо’, выражающей, как правило, неуверенность говорящего к содержанию высказываемого. Материалом послужили тексты Национального корпуса калмыцкого языка (http://kalmcorpora.ru), размер которого составляет около 9 млн токенов, из них почти 7 млн словоупотреблений. Методом сплошной выборки были изъяты примеры с анализируемой частицой биз ‘наверное, вероятно, пожалуй, видимо’. Результаты. Частица биз выражает семантику достоверности / недостоверности, при этом выделяется три ее типа: предположительная достоверность; предположительная недостоверность, эпистемическая достоверность. Она выполняет функцию снятия утвердительности высказывания: нейтрализует индикативность и трансформирует реальную пропозицию в нейтральную. Частица биз является маркером категории косвенной эвиденциальности, причем не дифференцируя инференциальность и презумптивность. В определенных контекстах лексема биз может также выражать, помимо уверенности / неуверенности говорящего, и семантику позитивной эмотивности, обозначая ожидание, предчувствие, веру в хорошее. Кроме того, лексема биз в ходе своего развития в некоторых контекстах утрачивает значение достоверности / недостоверности и содержит безлично-предикативную семантику оценки действия / состояния (действий / состояний) с интеллектуально-эмоциональной точки зрения.

Цель данной статьи ― оценить характер присутствия миноритарных языков России (в первую очередь бурятского языка) в интернете: носит ли это присутствие символический характер либо является реальным инструментом ревитализации. Автором рассмотрены основные публикации по данной проблематике, кратко охарактеризовано современное положение бурятского языка и проанализирован характер присутствия и функционирования бурятского языка в интернете в сопоставлении с другими миноритарными языками РФ. Материалом послужили статистические данные проекта по миноритарным языкам России НИУ ВШЭ и онлайн-ресурсы по бурятскому языку (вебсайты, социальная сеть VKontakte, видеохостинговый сайт YouTube и приложение Instagram). В результате сопоставительного анализа делается вывод об умеренном языковом интернет-активизме бурят и о том, что смешанный языковой код и транслингвальные практики стали сегодня нормой для носителей миноритарных языков как в интернете, так и за его пределами. Автором отмечается также появление новых акторов и эффект воздействия глобализации: то, что большинство интернет-проектов инициируется молодежью, движимой потребностью идентичности в глобализованном мире. В заключение автор делает вывод о преимущественно символическом характере присутствия бурятского языка (и многих других миноритарных языков России) в интернете и о большой вариативности в степени интернет-активизма их носителей, в результате чего можно утверждать, что интернет не создает новую реальность, он лишь отражает сложившуюся в России языковую ситуацию с миноритарными языками.

В данной статье речь идет о широко распространенном сюжете, в котором прутья и стрелы легко ломаются по отдельности, но невозможно сломать их в пучке. Автор сравнивает этот сюжет, зафиксированный в калмыцкой сказке, с сюжетами «Сокровенного сказания монголов», сборника летописей Рашид-ад-Дина и японской сказкой. Автор подробно разбирает тексты античных баснописцев Эзопа и Бабрия, которые, как считается, являются самыми древними и представляют собой источник распространения этих сюжетов по Евразии. Отмечается фиксация этих сюжетов в восточнославянском сказочном фольклоре, подробно разбираются авторские тексты Л. Н. Толстого, в основе которых лежит басня Эзопа.

Целью данной работы является изучение взаимосвязи калмыцких богатырских сказок и историко-героических преданий, поскольку данные жанры устного творчества обладают схожей структурой и принципами идейно-художественной организации. Общими для них являются центральный образ богатыря-защитника, связанные с ним традиционные мотивы, идейно-эстетическое наполнение и общественно-историческая детерминированность. Основное внимание в работе уделяется традиционным сказочным мотивам, которые были использованы в изображении эпического героя исторических преданий. В данной работе мы опираемся на тот факт, что мотив — это типовая, неразложимая единица фольклорного произведения. Анализу подверглись следующие сказочные мотивы: мотив «низкого» героя, мотив возмужания и богатырства, мотив сватовства и выкупа невесты, мотив чудесного исцеления. Сопоставляя мотивы, автор работы приходит следующему выводу: мотивы, характерные для богатырских сказок, сохраняются в преданиях. Однако, поскольку содержание предания принимается слушателем и рассказчиком как реальное историческое событие, некоторые мотивы претерпевают определенную трансформацию, обусловленную жанровой спецификой произведения.

Цель статьи ― провести сравнительный анализ перевода сказки «Гюнге-плотник и Гюнге-художник», выполненного с ойратского языка С. Б. Балыковым, и сказки «Ананда-плотник и Ананда-живописец» в переводе Б. Я. Владимирцова. Материалом послужили литературные публикации текстов названных произведений. В этом смысле используемый в работе сравнительно-сопоставительный метод позволил определить различия двух версий переводов со стороны сюжетно-композиционного плана, идейно-художественной структуры, образной системы, описания деталей, уровня обработки фольклорного источника калмыцким писателем. В ходе исследования анализ материала показал, что переводы Б. Я. Владимирцова и С. Балыкова в целом совпадают. Небольшая вариативность наблюдается в тексте калмыцкого писателя на уровне мелких нюансов и дополнений, которыми он, талантливый мастер слова, дополнил сказку, заведомо лишь незначительно модифицируя текст, ограничившись простым изложением фольклорного материала. Этот момент подтверждает бережное отношение и любовь С. Балыкова к устному народному творчеству. В целом проведенный анализ позволяет говорить о проявлении индивидуальности личности С. Балыкова как переводчика, а именно о его стилистическом приеме, манере изложения, которая соответствует духу оригинала и направлена на сознательное сохранение замысла произведения, но при этом сохраняет национальное своеобразие.