Введение. В статье на основе ярлыка из персидского средневекового трактата «Дастур ал-катиб» дается характеристика института улуг битикчи (старшего писца или главы писцов), имевшего распространение в Монгольской империи и государствах потомков Чингис-хана, выделившихся из него впоследствии. Целью исследования является междисциплинарный анализ исторического памятника ― ярлыка о назначении на должность улуг битикчи, включенного в состав сочинения «Дастур ал-катиб фи та‘йин ал-маратиб» («Руководство для писца при определении степеней»), составленного в середине XIV в. иранским чиновником Мухаммедом б. Хиндушахом Нахчивани. Материалы и методы. Источниковую базу исследования составляет в первую очередь сам исследуемый ярлык, а также другие материалы из сочинения «Дастур ал-катиб», иные средневековые источники о монгольском Иране и других государствах Чингизидов рассматриваемого периода, в том числе сочинения Джувейни, Рашид ад-Дина, Фасиха Хавафи и др., актовые материалы средневековых чингизидских канцелярий. Исследование осуществлялось с помощью исторических и юридических методов: источниковедческого, дипломатического, сравнительно-исторического, формально-юридического, историко-правового, сравнительно-правового. Результаты. В рамках настоящего исследования впервые вводится в отечественный научный оборот ярлык о назначении на должность улуг битикчи, входящий в средневековый персидский трактат «Дастур ал-катиб», проведен детальный анализ этого документа на основе междисциплинарного анализа, дана характеристика правового статуса улуг битикчи (включая его права и обязанности, а также требования к кандидату на эту должность) в составе администрации государств Чингизидов, прослежена его эволюция. Выявлены причины, по которым данный тюрко-монгольский институт сохранился в указанных государствах даже после принятия ислама в качестве официальной религии и выстраивания системы управления в соответствии с мусульманскими традициями, действовавшими в Иране, Поволжье, Средней Азии еще до монгольского завоевания этих стран и регионов. Выводы. Сохранение института улуг битикчи в государствах Чингизидов после принятия ими ислама в качестве официальной религии должно было демонстрировать, во-первых, преемственность ильханов от Монгольской империи, откуда и был заимствован этот институт, во-вторых – стремление ильханов Ирана (равно как и их родственников — правителей Золотой Орды и Чагатайского улуса в Средней Азии) к компромиссу в управлении своими разнообразными подданными, среди которых были кочевые и оседлые народы, носители тюрко-монгольских и иранских языков, мусульмане и представители иных религий. 

Целью данной работы является изучение неопубликованных документов, связанных с взаимодействием иеромонаха, доцента Казанской духовной академии Гурия с Астраханским епархиальным комитетом Православного миссионерского общества, отложившиеся в фонде 597 «Астраханский епархиальный комитет миссионерского православного общества». Материалы и методы. Объектами анализа стал комплекс архивных документов 1907 г., относящихся к сотрудничеству Астраханского епархиального комитета с Казанской духовной академией, к истории научной и преподавательской деятельности иеромонаха Гурия. В статье использованы сравнительный и историко-описательный методы исторического исследования. Результаты. В статье исследован и введен в научный оборот комплекс документов 1907 г. (прошение доцента Казанской духовной академии иеромонаха Гурия астраханскому епископу Георгию, резолюция епископа, постановление Астраханского епархиального комитета, письмо иеромонаха Гурия астраханскому епископу Георгию, обращение епископа в Астраханский епархиальный комитет, уведомление иеромонахом Астраханского епархиального комитета о получении литературы), отложившиеся в фонде 597 Государственного архива Астраханской области. Комплекс документов является важным источником по истории миссионерской деятельности Русской православной церкви в Калмыцкой степи, истории взаимодействия Астраханского епархиального комитета с Казанской духовной академией, позволяет дополнить биографические данные выдающегося ученого-монголоведа иеромонаха Гурия.

Введение. Каталогизации письменных источников на ойратском «ясном письме» посвящены работы А. Г. Сазыкина, В. Л. Успенского, Н. С. Яхонтовой, К. В. Орловой, Д. Н. Музраевой и др. Монгольский фонд Научной библиотеки им. М. Горького Санкт-Петербургского государственного университета является одним из значимых собраний книг и рукописей на «ясном письме». Пополнения ойратских рукописей происходили в основном из Калмыцкой степи благодаря усилиям А. В. Попова, К. Ф. Голстунского, А. М. Позднеева, Г. С. Лыткина, которые неоднократно совершали научные командировки для записи фольклорного и языкового материала и сбора рукописей. Цель данной работы — ввести в научный оборот каталог ойратских рукописей Г. С. Лыткина (1859–1860 гг.), хранящийся в Научной библиотеке им. М. Горького Санкт-Петербургского государственного университета, и соотнести их со сведениями из каталога монгольских рукописей и ксилографов В. Л. Успенского. Материалом исследования являются 19 письменных источников на ойратском языке, которые дополнены пояснениями и пометами автора. Результаты. В каталоге Г. С. Лыткина представлены как канонические сочинения, в том числе в переводе ойратского просветителя Зая-пандиты, так и образцы дидактической, повествовательной, ритуальной литературы. Исследование данного каталога как источника позволило установить, что часть рукописей из каталога Г. С. Лыткина в каталоге В. Л. Успенского не выделена как принадлежащая к какой-либо коллекции, а часть отнесена к коллекциям К. Ф. Голстунского, А. В. Попова, А. М. Позднеева, Степанова.

Статья посвящена описанию и вводу в научный оборот некоторых архивных материалов Г. С. Лыткина, записанных в калмыцких степях и содержащих сведения по народной медицине, календарной обрядности и этнографии волжских калмыков второй половины XIX в. Цель статьи — описание и ввод в научный оборот ранее не публикованных материалов, хранящихся в рукописном фонде библиотеки Восточного факультета Санкт-Петербургского государственного университета. Материалом исследования послужили архивные записи Г. С. Лыткина из фондов библиотеки Восточного факультета Санкт-Петербургского государственного университета. Результаты. Интерес представляют записанные исследователем сведения о растении под названием «кабаний корень», которое калмыки использовали для лечения скота и людей. Также в статье вводится в научный оборот текст рукописи на ойратском «ясном письме» «Caγān sarayin bičiq» («Сочинение о [праздновании] Белого месяца»), содержащий повествование дидактического характера о чудесах, совершенных Буддой в течение пятнадцати дней первого лунного месяца, для буддистов-мирян. Кроме того, приводятся таблицы со статистическими данными по Харахусо-Эрдниевскому и Багацохуровскому улусам, в частности входившим в них родам с указанием имен зайсангов, тамг, кочевий и т. п. в рассматриваемый период. В приложение включена таблица Г. С. Лыткина, в которой приводятся данные по родам, входившим в восемь улусов Калмыцкой степи.

Введение. Статья посвящена истории экспортно-импортных операций с драгоценными металлами между Российской и Цинской империями в XIX – начале XX вв. Особое внимание сосредоточено на деятельности Русско-Китайского банка, отделения которого, расположенные в российско-монгольском трансграничье, участвовали в организации торговли серебром с Китаем. Задачи исследования состоят в выявлении причин, условий и механизма транзита серебра из Европы в Китай и определении роли Русско-Китайского банка в этом процессе. Материалы и методы. Источниковой базой исследования являются нормативно-правовые документы, отчеты Русско-Китайского банка и неопубликованные делопроизводственные и статистические материалы фонда Кяхтинской таможни и фонда личного происхождения кяхтинского купца 1-й гильдии М. Ф. Немчинова, хранящиеся в Государственном архиве Республики Бурятия. В работе использован ряд специально-исторических методов и подходов, важнейшими из которых являются принцип историзма и метод системного анализа, позволившие авторам установить взаимосвязь между происходившими во второй половине XIX – начале XX в. геополитическими процессами в странах Азиатско-Тихоокеанского региона и активизацией российско-китайской торговли драгоценными металлами. Результаты. В статье реконструирован механизм экспорта драгоценных металлов из Западной Европы в Цинскую империю, налаженный Русско-Китайским банком в российско-монгольском трансграничье. Ослабление позиций Цинской империи в конце XIX в. и изменение баланса сил во Внутренней Азии обусловили изменение геополитической ситуации в регионе. Смена вектора внешней политики в направлении стран Азиатско-Тихоокеанского региона позволила Российской империи проводить на рубеже XIX–XX вв. успешную экономическую экспансию на территории Китая. Самодержавию удалось, используя специально созданный «инструмент» в лице Русско-Китайского банка, занять прочные позиции на внутреннем рынке драгоценных металлов. Умелое сочетание продуманной торговой стратегии с различными таможенными преференциями со стороны российского правительства позволило наладить крайне выгодный бизнес, основанный на транзите драгоценных металлов из Европы и Китай. Ведущую роль в обеспечении трафика серебра сыграло Кяхтинское отделение Русско-Китайского банка, организовавшее бесперебойные поставки драгоценного металла.

Введение. Вторая половина XIX в. характеризуется преобразованиями, начавшимися в период правления Александра II, которые затронули все стороны жизни российского общества и которые не могли не сказаться и на вероисповедной ситуации России рассматриваемого периода. В связи с этим в статье была поставлена цель — проанализировать религиозную ситуацию у бурят и калмыков в данный период, правовой статус буддистской церкви на основе документов и законодательных актов российского правительства, а также рассмотреть характер регулирования деятельности буддистского духовенства. При написании статьи были привлечены такие архивные документы и материалы, как законодательные указы Российского государства, статистические данные, материалы Первой всеобщей переписи населения Российской империи 1897 г., «Положение о ламайском духовенстве» 1853 г. Методы. Теоретико-методологическая база исследования основана на принципах научной объективности и историзма, использованы такие общенаучные методы исследования, как структурный, системный, а также методы исторических и религиоведческих исследований. Исследование проведено с учетом общего исторического контекста в истории Российской империи, рассмотрены положение буддийской конфессии среди монголоязычных народов России, бурят и калмыков, исповедующих буддизм, их правовой статус на основе законодательных актов, численность верующих, количество буддистских монахов и храмов, а также проанализирована специфика и особенности калмыцких и бурятских буддистских общин, их взаимоотношения с российскими властями в 1855–1897 гг. Результаты. Проведенный анализ правовых источников и материалов позволяет сделать вывод о том, что правительство при разработке конфессиональной политики руководствовалось вопросами не только религиозного, но и внешнеполитического порядка. Последний фактор напрямую соприкасался с экономическими интересами России в Азии, связанными с сохранением статуса-кво в сфере выгодной для России торговли с Китаем. Содержание рассмотренных документов свидетельствует о том, что их основной задачей было изолировать калмыков и бурят от буддистских центров и иерархов Монголии и Тибета, во-вторых, ограничить стремительное распространение буддизма среди них, в-третьих, установить контроль над церковью и регламентировать хозяйственно-административную деятельность буддийских монастырей. Выводы. Несмотря на все ограничения, в рассматриваемый период истории буддизма в Российской империи у бурят и калмыков в социокультурном плане буддийские монастыри способствовали консолидации народа, становились центрами культурного диалога с соседними странами и народами. К концу XIX в. буддизм становится мощной религиозной и политической силой, оказывавшей влияние на жизнь бурят и калмыков и на становление их национального самосознания. Рассматриваемый период у бурят характеризуется укреплением единой буддийской церковной системы, независимой от зарубежных центров, с самостоятельным управлением, с сосредоточением полноты власти в руках единого главы буддистской церкви — пандита хамбо-ламы. У основной части калмыков, проживавших в Калмыцкой степи, «Положением по управлению калмыцким народом 1847 г. было введено единоначалие Ламы калмыцкого народа; в районе расселения локальной группы донских калмыков-казаков главой духовенства являлся старший Бакши-Лама.

Цель статьи — рассмотреть ключевые исторические события, произошедшие в процессе национально-государственного строительства Республики Бурятия на протяжении 100 лет. В статье проанализированы условия образования Бурят-Монгольской автономии и факторы реорганизаций политического устройства республики в контексте изменения политического курса государства. Отражен вклад республики в достижение Великой Победы. Значительное внимание уделено анализу проблем, достижений и перспектив развития республики на современном этапе. Материалы и методы. При подготовке статьи были использованы документы, хранящиеся в Государственном архиве Российской Федерации, Российском государственном архиве социально-политической истории и Государственном архиве Республики Бурятия. Применение принципов историзма и системности позволило реконструировать процесс национально-государственного строительства в Бурятии, выявить специфические особенности и проследить общие тенденции государственного развития в политической жизни республики. Результаты. 30 мая 1923 г. Президиум Всероссийского Центрального Исполнительного Комитета постановил объединить в одну Автономную Социа­листическую Советскую Республику автономные области бурят-монголов Сибири и Дальнего Востока с центром в г. Верхнеудинске. В истории страны впервые была провозглашена государственность бурят-монголов, объединенная единой территорией, экономической целостностью, историческими связями всех проживавших здесь народов. Становление и стремительное развитие промышленной базы в республике, преобразования в сельском хозяйстве, образовании и здравоохранении позволили сформировать на территории Бурятии в годы Великой Отечественной войны крепкий плацдарм для оказания всемерной помощи фронту. Послевоенные годы, вплоть до 1960-х – начала 1970-х гг., стали периодом поступательного развития во всех сферах жизни. Заслуги республики на всесоюзном уровне были отмечены Орденом Ленина (1958 г.), Орденом Дружбы народов (1972 г.), Орденом Октябрьской революции (1973 г.). События конца 1980-х гг. и последовавший распад СССР стали для республики своего рода экзаменом на государственную состоятельность. Экономический коллапс привел к невиданному обострению социальной ситуации, что могло вылиться в жесточайший межэтнический конфликт. Однако накопленный опыт межэтнического взаимодействия, наличие сложившейся гибкой административно-управленческой системы, высокий образовательный и научный уровень проживающего в республике населения, единое языковое пространство позволили нейтрализовать негативные и укрепить конструктивные тенденции межэтнического диалога в рамках новой российской государственности. Несмотря на сложные процессы 1980–1990-х гг., Бурятия подтвердила верность принципам федерализма и единства российской государственности. Важным этапом стало принятие в 1994 г. Конституции Республики Бурятия. За прошедшие 100 лет республика сложилась как крупный в культурном, экономическом и других аспектах политико-правовой субъект Российской Федерации. Сегодня народы Бурятии, независимо от веры и национальности, развивают хозяйство, умножают культуру, творят единую судьбу республики и страны на основе дружбы, согласия и взаимопонимания. 

Введение. Лесные ландшафты сибирских территорий, где расселились тюрко-монголы, обосновали равные позиции таких исконных занятий кочевников, как скотоводство и охота. Неоднозначное восприятие леса определило и особое отношение к нему как информационному пространству. Лес вступает с человеком в коммуникативную связь, сообщая важную для него информацию посредством особого «языка». Исследование этого «языка» в разных традициях тюрко-монгольских народов Сибири, многообразия способов сообщения информации и ее интерпретации в традиционном мировоззрении является целью данной статьи. Материалы и методы. Источниками исследования стали историко-этнографические данные, опубликованные в работах исследователей ― этнографов, историков, лингвистов, фольклорные материалы, а также материалы полевых исследований автора. В работе используются как общенаучные методы (анализ, аналогия и др.), так и частнонаучные (историко-сравнительный метод) исследования. Результаты. Окружающий человека мир выступает как сложное информационное пространство, пронизанное разнообразными каналами связи. Ретрансляторами информации выступали животные, птицы, деревья, атмосферные и природные явления. Выводы. Освоение человеком информационного пространства осуществлялось посредством всех органов чувств. В коммуникации с лесом представители тюрко-монгольских народов придавали важное значение визуальной, акустической, ольфакторной, сенсорной информации. 

Введение. Основные фонетические характеристики бурятского языка, отличающие его от других языков монгольской группы и отраженные в его диалектах западного и восточного ареала, сформировались, по меньшей мере, во второй половине XVIII в. Начальный период формирования этих специфических характеристик остается недостаточно ясным. В статье предпринимается попытка показать возможность выделения ареальных фонетических особенностей бурятского языка среди локальных групп населения Прибайкалья уже в первой половине XVII в. на материале аутентичных источников. Цель исследования ― анализ зафиксированной в русскоязычных документах XVII в. этнонимики и ономастики, относящейся к бурятскому населению, на предмет выявления специфических произносительных особенностей, отражающих диалектные различия, характерные для говоров бурятского языка. Материалы и методы. Первая часть статьи посвящена рассмотрению дискуссии касательно общей хронологии фонетических изменений, приведших к становлению бурятского языка и выделяющих его среди других языков монгольской группы. Рассмотрены ключевые работы, проанализированы методы и подходы исследователей. Результаты. Работа с исследовательской литературой приводит к заключению, что в научной среде отсутствует компромиссное видение нижней хронологической вехи, с которой можно было бы отсчитывать начало формирования отличительных фонетических черт бурятского языка. Одни исследователи считают, что ключевые процессы, способствовавшие кардинальной перестройке бурятского консонантизма, начались в XVII в. и произошли к началу XVIII в., другие видят их начало позже — по меньшей мере, в конце XVII в., а завершение — в течение XVIII в. Выводы. Исследователями, изучавшими историю бурятской фонетики, пре­имущественно привлекались лингвистические материалы XVIII в., в ограниченной мере использовались данные других источников — русских заимствований в бурятский язык, монгольских заимствований в эвенкийском и якутском языке, хронологическая атрибуция которых все еще требует дальнейших исследований в контексте общей истории фонетики языков-реципиентов, в том числе в привязке к прояснению исторического контекста взаимодействия их исторических носителей с носителями монгольских языков. Отсутствие непосредственных письменных источников не позволяет ожидать прояснения этих вопросов. Поэтому историческая лингвистика сама по себе может выступать в качестве перспективного инструмента для исторических реконструкций.