В статье исследуется деятельность астраханских губернаторов В. Н. Татищева и Н. А. Бекетова, стоявших у истоков переселенческой политики в середине XVIII в. Рассмотрены идеи, проекты и практические действия двух губернаторов по организации поселений, показан их вклад в формирование переселенческой политики на Юге России. Работу губернаторов сильно затрудняли малонаселенность края, тяжелые природные условия, открытость и неопределенность государственных границ, недостаток войск и людских ресурсов. В. Н. Татищевым и Н. А. Бекетовым были заложены основные принципы переселенческой политики на астраханской окраине, заключающиеся в том, что приоритетным направлением для государства на многие годы здесь стало заселение важнейших путей сообщения, широкое использование в качестве переселенческого контингента военно-служилых и различных национальных групп. Источниковедческую базу исследования составили опубликованные материалы и документы Российского государственного архива древних актов.

На архивном материале исследуется история образования и начало деятельности Багацохуровской партийной организации. Установлено, что Багацохуровский улуском РКП(б) организован 26 октября 1918 г. при улусном исполкоме. Руководителями ячейки были активные деятели советской власти в Калмыкии, революционеры Ходжа Отхонов и Кебюда Далгаев. Делается вывод о том, что Багацохуровский уездный комитет партии проводил общественно-политическую работу в деревне, обращал внимание на деятельность кооперативных объединений, комитетов крестьянской взаимопомощи. В характеристике деятельности Багацохуровской партийной организации отмечались и недостатки в работе: слабое вовлечение в партию рабочих и батраков, недостаточное руководство комсомольскими организациями, слабый контроль за работой групп бедноты, недостаточное проведение антирелигиозной пропаганды среди коммунистов и комсомольцев. Эти недостатки были присущи и другим партийным организациям. 

В статье рассматривается институт приданого невесты в свадебной обрядности калмыков. В традиционном обществе состав приданого формировался при активном участии стороны жениха, близких родственников и однохотонцев — соседей невесты, ее родителей. Определенный набор предметов приданого был обусловлен кочевым бытом и традиционными представлениями калмыков. Действия во время увоза приданого и внесения его на стороне жениха имели апотропейное значение. В современной свадебной обрядности сохраняется принцип родственного формирования приданого невесты, соблюдение всех необходимых обрядовых элементов для облегчения введения невесты в сообщество снох рода жениха, как, например, доставление «сундука невесты». Современное приданое остается функцией материального оформления нового статуса молодоженов.

В статье освещаются вопросы развития этнической темы в предпринимательстве сферы общественного питания Калмыкии. По мнению автора, востребованность этнической темы в современных условиях определена актуальностью вопросов возрождения этнической культуры, развитием туризма, а также конкурентной борьбой среди предпринимателей. Эти факторы определили и заимствования из национальной кухни родственных народов, и проявления мифологизации этнической культуры, рассчитанной на современного массового потребителя, через попытки связать субэтнические особенности хозяйства и культуры калмыков и продукты современной глобализированной культуры питания. Такая мифологизация проявляется в идее создания новых смыслов, которые могут создать и новые «памятные функции блюда».

В данной работе автор обращается к актуальным вопросам, связанным с особенностями сказительской традиции Н. К. Ялатова и происхождением алтайской версии эпоса «Янгар». Автор приводит аргументы, подтверждающие сказительский талант рапсода Н. К. Ялатова. Вместе с тем, он ставит под сомнение устоявшееся мнение о том, что эпос «Янгар» был перенят алтайцами от западно-монгольских исполнителей. Сравнительный анализ содержания двух эпических текстов указывает на то, что «Янгар» относится к устной традиции алтайского народа. Вопрос о связи ойратского «Джангара» и алтайского «Янгара» требует комплексного сравнительно-сопоставительного исследования.  

В статье рассматривается жанровая принадлежность произведения А. Тайва, опубликованного в виде образца богатырской сказки. Текст написан на основе известного в устном и письменном вариантах повествования «История Унэкер Торликту-хана». При анализе формы и содержания поэтического текста выяснилось, что его нельзя отнести к фольклору. Произведение представляет собой литературную поэму-сказку с характерными для такого произведения особенностями, которое создано на основе существующих устных и письменных вариантов текста.

В статье рассматриваются малоизвестные рукописи песен Багацохуровского цикла эпоса «Джангар», хранящиеся в архиве Института восточных рукописей РАН, Научном архиве Русского географического общества и Рукописном отделе библиотеки Восточного факультета СПбГУ. Текстологическое сличение малоизвестных рукописей, не введенных в широкий научный оборот, показало, что это «беловые рукописи» — копии с предположительно существовавших «полевых рукописей», сделанные разными писцами.

Статья посвящена изучению мотива АА 910 F (Мудрые советы) в калмыцкой сказке. В сказочном фольклоре многих народов присутствует сюжет о пяти прутьях как символах дружбы и разлада между людьми, которое разрешается при помощи совета мудрого старца. Данный сюжет в фольклоре многих народов относится к бытовым.

Статья посвящена анализу небольшой работы финского ученого Г. Й. Рамстедта «Torgutische Lieder», изданной его учеником Пентти Аалто в 1962 г. В основу книги легли полевые материалы, собранные во время лингвофольклорной экспедиции, предпринятой Г. Й. Рамстедтом в 1905 г. по заданию Императорской Академии наук. Лингвисту удалось записать шесть песен, бытовавших у торгутов, проживавших компактно на территории Синьцзяна. Автором проведена параллель между бытованием этих песен у торгутов Китая и торгутов, проживающих на территории Калмыкии.

Культура кочевого калмыцкого народа неразрывно связана с конем. Конь восхваляется в калмыцких песнях и героическом эпосе «Джангар», с его помощью которого совершают свои подвиги богатыри. В сказках, легендах и преданиях конь занимает видное место. Он предстает помощником и верным другом человека. В обрядовой поэзии, малых фольклорных жанрах конь как  мыслящее существо отличается отличается от других животных. В статье даны  отличительные приметы (шинҗс), целительские способности коня.

Данная работа написана в русле исследований, которые посвящены описанию комбинаторных свойств прилагательных в калмыцком языке на материале Национального корпуса калмыцкого языка и калмыцкого героического эпоса «Джангар».
В статье изучена лексическая сочетаемость имен прилагательных шүрүн ‘суровый; грубой; жесткий; резкий’ и хату ‘твердый; хладнокровный; скупой; трудный; тяжелый’. В ходе исследования выявлено, что диапозон лексической сочетаемости прилагательных шүрүн и хату довольно широк. Эти прилагательные сочетаются с существительными определенных лексико-семантических групп: обозначающих человека, животных, природные явления, боевые действия, холодное оружие, а также с соматизмами и др. Сходство прилагательных шүрүн и хату состоит в том, что обе лексемы используются в переносных значениях для характеристики внешних проявлений-действий человека или животного, например взгляда: шүрүн хәләц ‘суровый взгляд’, хату хәләц ‘твердый взгляд’. Наиболее частотными являются сочетания с существительными, обозначающими «речь», «голос», «слово».
При изучении сочетаемости прилагательных в калмыцком языке нужно учитывать национальную специфику: возникают определенные трудности при переводе, так как особенности сочетаемости прилагательных в калмыцком и русском языках различны, и поэтому трудно подобрать эквивалентое по значению слово. Детальное исследование сочетаемости прилагательных позволяет глубже выявить их семантику.

Статья посвящена описанию словоизменительных типов глагола в калмыцком языке, которые необходимы для автоматической обработки текстов в больших объемах. Особое внимание обращается на вопрос разграничения словообразовательных, формообразовательных и словоизменительных аффиксов в калмыцком языке. Результаты исследования по выделению парадигм в калмыцком языке носят предварительный характер, при расширении материала (как словника, так и языковых фактов, отраженных в текстах) они будут уточняться и дополняться. Вместе с тем уже выявленные словоизменительные классы позволили создать морфологический анализатор для корпуса калмыцкого языка. В результате анализа выявлено 11 словоизменительных глагольных типов, которые незначительно различаются. Группы фактически отличаются образованием каузатива. Только здесь представлены разные варианты аффикса каузатива: -ул, -һ, -х, -лһ. Преимущественно образование глагольных форм происходит при помощи тех же самых аффиксов, к примеру: залоговые формы: Pass, Soc, Recp; видовые формы: Dur1, Dur2, Compl; индикативные формы: Pres, Progr, Evd, Pst, Rem; формы косвенных наклонений: Impr, Juss1, Opt, Juss2; деепричастные формы: Cond, Term, Succ, Prel, Purp, Conc, Prog, Ipfv, Ant, Mod; причастные формы: Pass, Pros, Pres, Mom, Hab, Perf, Fut.
Сквозь все словоизменительные глагольные типы проходят изменения, связанные с законом сингармонизма, а также морфонологические чередования на стыке основы, заканчивающегося на гласный звук, и аффикса, начинающегося с гласного звука, где происходит интерфиксация. Оба процесса в целом характерны для калмыцкого языка. Кроме этого, для всех глаголов характерны морфотактические чередования, такие как в прогрессиве -чана / - җана, а также -ч / -җ в образовании прошедшего результативного времени и соединительного деепричастия. Кроме того, имеются морфонологические чередования в итеративе и апрехенсиве. В последней форме происходит чередования -вза / -ува перед согласным к и л, что также вполне объяснимо правилами сочетаемости звуков в калмыцком языке. При образовании итератива у глагольных основ, которые заканчиваются на -г, -р, -рǎ, -с, -сǎ, -сǎ, -дǎ, -л происходит интерфиксация — -х-, -һ-. 

В статье дан очерк грамматических классов словоформ базовых лексем монгольского языка, содержащий словоформы, охарактеризованных по частотности. Подсчёт частотности словоформ вёлся на материале Генерального корпуса современного монгольского языка (ГКМЯ-1а). Настоящая работа опирается на принципы квантитативной монголистики, описанные в предыдущих работах автора. Однако наиболее оригинальной особенностью данного словаря является наличие особой категориально-семантической разметки, ориентированной на задачи семантической типологии языков мира и рассчитанной на потенциальную типологическую сопоставимость данного словаря с аналогично построенными словарями других языков мира. В настоящей работе приводятся базовые 454 словоформы современного монгольского языка (весьма употребительные): их абсолютная частотность превышает 255, а относительная — соответственно 220 ipm. Словарь словоформ представлен в виде таблицы, упорядоченной по параметру грамматического класса словоформы (грамматические классы даются в прямом алфавитном порядке).

В статье впервые вводится в научный оборот незаконченный калмыцко-русский словарь, автор которого не известен. Данный словарь напечатан в «Донских епархиальных ведомостях» в 1871 и 1875 гг. Словарь сопровождается комментариями авторов статьи. Орфография переводов приведена к современным нормам русского языка. Рассматриваются особенности составления словаря, диалектная принадлежность слов и др. В результате анализа словаря мы можем сделать вывод о личности составителя и информантах, у которых запиывались слова: во-первых, составитель словаря — не профессиональный лингвист, о чем свидетельствует непоследовательность в составлении словарных статей; во-вторых, составитель является жителем донских земель, вероятно, казак, поскольку в словаре достаточно часто в качестве переводов приводятся лексемы южного наречия русского языка; в-третьих, в качестве заголовочных слов — лексемы бузавского диалекта отсутствуют, но в словнике параллельно встречаются лексемы как дербетского, так и торгутского диалектов калмыцкого языка.