В статье публикуется дневник, который автор вела в период работы в Советско-монгольской комплексной историко-культурной экспедиции. Работа экспедиции началась в 1969 г., в дневнике освещаются события начального этапа работы. Продолжение публикации дневника планируется в следующих выпусках журнала.

В статье рассматривается свадебный дарообмен в традиционной свадебной обрядности калмыков. У калмыков, как и у других монголоязычных народов, дарение и ответный дар на него (подарок — отдарок) как коммуникативное действие имело большое значение в системе социальных связей. В канве свадьбы различали подарки в виде одежды и ее атрибутов, домашними животными и определенным набором продуктов. Данная традиция свадебного дарообмена у калмыков тесно связана с оказанием обязательной помощи дем, которую представители одного кровнородственного коллектива оказывали во время подготовки к свадьбе.

Статья посвящена анализу декора предметов кочевого быта, а именно: узорному войлоку калмыков. Выявление этнических особенностей, проецируемых в технике стеганого узора, необходимо для исследования истоков древнего искусства войлоковаляния. Геометрический линейный декор войлока как наиболее архаический пласт орнаментики представляет одну из художественных традиций калмыцкого прикладного искусства. Мировидение номадов, измеряемое в призме традиций, включает и образную структуру орнаментированного войлока, создаваемого приемами узорной стежки. Рассматривая в этом ракурсе орнамент, мы приходим к его основополагающей значимости в построении узорной композиции войлочных циновок. Орнамент как вид прикладного искусства сформировал графическую выразительность стеганого узора войлока и полихромный колорит вышивки зег, явлений, взаимосвязанных в своем происхождении. Техника строчевого узора нитями, сочетаемая с приемами вышивки и аппликации, уходит корнями в древнее искусство войлоковаляния. Наглядным свидетельством его древнего происхождения являются археологические материалы из курганов Ноин-Улы (Северная Монголия), дающие представление о кочевом хозяйстве номадов, их верованиях, погребальном обряде, изобразительном искусстве, а также технике декора войлочных изделий. Архаика древнего декора, проецирующая образную память предков, формирует стилевое своеобразие калмыцкого декоративно-прикладного искусства. 

В статье анализируется доклад барона Н. И. Вревского, в котором сделана попытка рассмотреть социально-экономическое развитие Калмыцкой степи во второй половине XIX в. В работе Н. И. Вревского большое внимание уделено описанию скотоводства в Калмыкии, а также процессам отходничества. Кроме того, выделены, по мнению Н. И. Вревского,  недостатки в работе аппарата Управления калмыцкого народа (УКН), которые привели к оторванности чиновников от понимания нужд и чаяний калмыцкого народа. Главным итогом работы Н. И. Вревского стало то, что он описал слабость и неустойчивость калмыцкого скотоводства, которые в любой момент могли перерасти в глубокий упадок. Слабость развития животноводства стала результатом потери основных зимовых мест и сдачи в аренду пастбищных территорий. К тому же любая катастрофа (засуха, эпизоотия, снежная зима и пр.) приводила к огромным потерям, их последствия калмыцкие хозяйства могли испытывать на протяжении еще многих лет. Описание наполнено субъективными оценками автора, но в них отражены фрагментарные сведения о скотоводстве калмыков. Сам доклад, выводы и предложения Н. И. Вревского, направленные на улучшение социально-экономического положения калмыцкого народа, оказались невостребованными, поскольку не соответствовали позиции Министерства государственных имуществ по отношению к калмыцкому народу. В целом же, учитывая привлечение автором большого круга информантов во время командировки по калмыцким улусам, труд барона Н. И. Вревского является ценным источником по социально-экономическому развитию Калмыкии второй воловины XIX в. 

В статье публикуется отрывок из книги «Калмыцкая степь Астраханской губернии по исследованиям Кумо-Манычской экспедиции». Она была написана на основе материалов завершившейся в 1862 г. научной комплексной экспедиции в Калмыцкую степь, поэтому является ценным источником по истории Калмыкии второй половины XIX в. В книге описаны географическое положение Калмыцкой степи, её административно-территориальное устройство, природные ресурсы, хозяйство и быт населения, дороги и маршруты перекочевок, также содержатся сведения по истории и этнографии калмыков, даются рекомендации по улучшению использования природных богатств региона.Публикуемый текст дает представление о географии и времени перекочевок, которые являлись важнейшим элементом системы ведения калмыками скотоводства. 

Публикация посвящена общественно-политическим взглядам Н. А. Маслаковца (1833–1908 гг.) ― крупного администратора и военного деятеля пореформенной эпохи в России, историка донских калмыков. В ней представлены фрагменты книги «Статистическое описание кочевья донских калмыков» (Новочеркасск, 1874), содержащей характеристику состояния сельского хозяйства у калмыков-донцов, прежде всего скотоводства. Книга, подготовленная автором в бытность членом комиссии по межеванию Области Войска Донского, представляет собой первое в отечественной литературе комплексное исследование субэтноса донских калмыков.

Настоящая статья посвящена анализу фразеологизмов, выявленных на материале калмыцкого героического эпоса «Джангар», со значением ‘подвергнуться наказанию’ и ‘казнить, наказать’, в структуре которых стержневым компонентом выступает глагол харһх. 
В ходе исследования были использованы контекстологический метод, анализ словарных дефиниций, валентностный анализ. В качестве материала исследования использована база данных, в которую включены 28 текстов разновременных записей калмыцкого героического эпоса «Джангар». 
На материале эпоса выявлен целый ряд синонимичных фразеологизмов со значением ‘подвергнуться наказанию’ и ‘наказать, казнить’, где главным компонентом выступает слово харһх. Структура этих фразеологизмов строго определена и включает в себя, как правило, два компонента — имя и глагольную форму харһх. Все семь фразеологических единиц представляют собой сочетание именной основы, маркированной соединительным падежом, и стержневого элемента конструкции глагола харһх в форме действительного залога (Activе) или побудительного залога харһулх (Causative). Нередко именная часть может распространяться каким-либо пояснительным словом.
Для указанных фразеологизмов характерны следующие особенности: однотипное оформление категориального значения, т. е. грамматической соотнесенности; обозначение одного и того же понятия, несмотря на разный состав и образную структуру; именные лексемы, варьируемые в данных конструкциях, могут быть как в близких синонимических отношениях в своем свободном употреблении, так и совершенно далекими по отношению друг к другу (например, ср. засг — цааҗ, цухл — хәәч и т. д.); варианты фразеологических единиц могут допускать экспрессивно-смысловые колебания в пределах основного значения. Анализ употребления фразеологизмов по хронологическим данным и локализации записей эпических текстов также показал наибольшую вариативность использования подобных фразеологизмов в раннем Багацохуровском цикле эпоса.

В статье рассматриваются песни «Джангара» из эпического репертуара талантливого калмыцкого джангарчи Давы Шавалиева. Полный репертуар джангарчи, состоящий из пролога и четырех песен, был записан в 1939 г. известным российским монголоведом А. В. Бурдуковым. 
В данной статье изучены композиционное строение, мотивы и общие места эпических песен Д. Шавалиева, проведен сравнительно-сопоставительный анализ. Исследование эпического репертуара Д. Шавалиева позволило сделать вывод о том, что рапсод придерживался традиционного исполнения. Зная принципы сложения эпоса, джангарчи строил свое повествование на определенной основе, состоящей из пяти композиционных элементов: 1) выбор богатыря; 2) отправление богатыря; 3) выполнение героем цели похода; 4) возвращение богатыря; 5) пир. 
Д. Шавалиев широко использовал традиционный и стандартизированный набор поэтических формул, стилистических и композиционных приемов, которые придавали его песням особую выразительность.

Статья посвящена анализу содержания сказки, опубликованной известной в Синьцзяне поэтессой На. Узмэ. Текст представляет собой один из устных вариантов письменного произведения, известного под названием «История Унэкер Торликту-хана». При анализе его содержания выяснилось, что текст не является фольклорными произведением. Он представляет собой литературную поэму-сказку с характерными для такого произведения, созданного На. Узмэ на основе существующих устных и письменных вариантов сказки, особенностями.

Статья посвящена проблемам перевода фольклорных текстов с калмыцкого на русский язык в теоретическом и практическом аспектах. Предметом рассмотрения являются тексты бытовых сказок академической двуязычной серии «Свод калмыцкого фольклора». Научный перевод играет важную роль в восприятии уникальных образцов словесного творчества. Благодаря качественной работе переводчиков представители других культур знакомятся с бесценными произведениями фольклора. Отмечается особая значимость передачи традиционной этнической специфики.  

В статье рассматривается мотив трехмирия в калмыцком герои­ческом эпосе «Джангар», в «Сказании о хане Мань Вадр», записанном у сказителя Н. Надвидова, а также в калмыцких народных сказках, хранящихся в Научном архиве КалмНЦ РАН. В результате сравнительного анализа героического эпоса «Джангар», «Сказания о хане Мань Вадр» и народных сказок выявлена сохранность мифологической основы. В статье описаны мифологические представления калмыков об окружающем мире и т. д. В эпосе «Джангар» и народных сказках содержится богатый материал для изу­чения мифологического представления калмыков о трехмирии, которое своими корнями уходит в глубь веков.

Предмет статьи составляют отдельные элементы текста калмыцких богатырских сказок в сравнении с образцами эпических жанров других народов, преимущественно тюркских народов Сибири. Новые публикации калмыцких богатырских сказок дают новые возможности для сравнения сказочных текстов с текстами песен калмыцкого героического эпоса «Джангар» и изучения взаимодействия эпических и сказочных форм. Мы видим отчетливые следы взаимовлияния калмыцких богатырских сказок и сказок алтайских тувинцев, что весьма интересно и имеет большое значение для изучения взаимодействия монгольских (ойратских) и тюркских устных традиций. Отдельные мотивы, проявляющиеся в калмыцком эпосе и богатырских сказках, имеющие аналогии у самодийских народов, вероятно, наследуются калмыцким фольклором от западносибирской или южносибирской фольклорной традиции.