Условные конструкции с деепричастием и союзными словами в калмыцком и бурятском языках

Введение. В статье рассматриваются разные типы условных конструкций в бурятском и калмыцком языках, выраженные условным деепричастием или с помощью союзных слов. Цель статьи ― рассмотреть выражение условных значений в калмыцком и бурятском языках. В работе анализируется, как соотносятся условные предложения, маркированные деепричастием на –хла или -bol и союзные способы выражения временных и условных значений в калмыцком языке; для сравнения привлекаются также данные бурятского и халхасского языков. Материалом послужили как полевые записи автора (небольшой устный корпус, цитаты из которого приводятся без указания на источник), так и корпуса калмыцкого и бурятского языков (Калмыцкий корпус, далее — КК, и Бурятский корпус, далее — БК). Результаты. Условные конструкции в монгольских языках традиционно выражаются нефинитной формой условного деепричастия (форма на -bal в халха-монгольском и бурятском в калмыцком языке была вытеснена новой формой условного деепричастия на -хла). Наряду с этим способом выражения условного значения возникают модели, похожие на союзное сложное предложение с союзами хэрбээ в бурятском и кемр в калмыцком, стоящими в начале клаузы. Эти относительно новые стратегии выражения условного значения используют монгольские элементы, но синтаксически напоминают языки с союзными стратегиями сложного предложения, в частности русский. В центре внимания находится вопрос о развитии союзного оформления: можно ли интерпретировать это как контактное влияние русского языка? Союзная и деепричастная стратегия выражения условного значения используются одновременно: во многих монгольских языках есть больше одного способа выразить условное значение. На материале корпусных данных рассматривается частотность разных способов оформления условных конструкций в бурятском и калмыцком языках. Развитие условных союзов хэрбээ в бурятском и кемр в калмыцком может быть интерпретировано как контактное явление. Однако грамматикализация условного деепричастия гихлә в показатель условной конструкции представляется результатом внутреннего развития, характерного для грамматикализованного глагола ги- ‘говорить’ в калмыцком и для семантического развития дицендиальных глаголов в языках мира.

1. Баранова 2019 –– Баранова В. В. Условное деепричастие на -хла в калмыцком языке // Монгол-Орос хэл шинжлэлийн түүвэр / ред. Г. Билгуудэй и др. Улаанбаатар, 2018. С. 392–405.

2. БК — Корпус бурятского языка (http://web-corpora.net/BuryatCorpus/search/).

3. КК — Корпус калмыцкого языка (http://web-corpora.net/KalmykCorpus/search).

4. Пюрбеев 2010 –– Пюрбеев Г. Ц. Грамматика калмыцкого языка. Синтаксис. 2-е изд., перераб. Элиста: КИГИ РАН, 2010. 299 с.

5. Ямакоши 2017 –– Ямакоши Я. Монгол тɵрɵл хэлнүүдийн «insubordination» (гишүү бус огүүлбэр) // Монгол судлал ба тогвортой хɵгжил. Улаанбаатар, 2017. C. 289–292.

6. Janhunen 2012 –– Janhunen J. Mongolian. Amsterdam: John Benjamins, 2012. 320 p.

7. Leinonen 2009 –– Leinonen M. Russian influence on the Ižma Komi dialect // International Journal of Bilingualism, 2009. Vol. 13. No. 3. P. 309–329.

8. Matras 2009 –– Matras Y. Language contact. Cambridge: Cambridge University Press, 2009. 366 p.

9. Matras, Sakel 2007 –– Grammatical borrowing in cross-linguistic perspective / ed. by Y. Matras. & J. Sakel. Berlin: Mouton de Gruyter, 2007. 610 p.

10. Muhamedowa 2009 –– Muhamedowa R. Russian Conjunctions in the Speech of Kazakhs // The International Journal of Bilingualism. Vol. 13. No. 3. 2009. P. 331–356.

11. Potanina, Filchenko 2016 –– Potanina O., Filchenko A. Russian Contact-Induced Innovations in Eastern Khanty // Томский журнал лингвистических и антропологических исследований. 2016. Vol. 12. No. 2. P. 27–39.

12. Rákos 2015 –– Rákos A. Synchronic and Diachronic Comparative Analysis of the Oirad Dialects. Doktori Disszertáció. Budapest: Eötvös Loránd University, 2015. 167 p.